Жил
Инквой-Бобер на извилистой лесной речке. Хороша у Бобра хата: сам деревья
пилил, сам их в воду таскал, сам стены и крышу складывал.
Хороша у Бобра шуба: зимой тепло, и в
воде тепло, и ветер не продувает.
Хороши у Бобра уши: плеснет в речке рыба
хвостом, упадет лист в лесу – все слышат.
А вот глаза у Бобра подгуляли:
слабые глаза. Подслеповат Бобер, и на сто коротеньких бобриных шагов не видит.
А в соседях у Бобра на светлом лесном озерке
жил Хоттын-Лебедь. Красивый был и гордый, ни с кем дружить не хотел, даже
здоровался нехотя. Поднимет белую шею, окинет взглядом с высоты соседа – ему
кланяются, он чуть кивнет в ответ.
Вот раз случилось, работает Инквой-Бобер
на берегу речки, трудится: осины зубами пилит. Подпилит кругом до половины, ветер
налетит и свалит осину. Инквой-Бобер ее на бревнышки распилит и тащит на себе
бревнышко за бревнышком к речке. На спину себе взвалит, одной лапой придерживает
бревнышко, – совсем как человек идет, только трубки в зубах нет.
Вдруг видит – по речке Хоттын-Лебедь
плывет, совсем близко. Остановился Инквой-Бобер, бревнышко с плеча скинул и
вежливо сказал:
– Узя-узя!
Здравствуй, значит.
Лебедь гордую шею поднял, чуть головой
кивнул в ответ и говорит:
– Близко же ты меня увидал! Я тебя еще от
самого поворота речки заметил. Пропадешь ты с такими глазами.
И стал насмехаться над Инквой-Бобром:
– Тебя, слепыша, охотники голыми руками
поймают и в карман положат.
Инквой-Бобер слушал, слушал и говорит:
– Спору нет, видишь ты лучше меня. А вот
слышишь ты тихий плеск вон там, за третьим поворотом речки?
Хоттын-Лебедь прислушался и говорит:
– Выдумываешь, никакого плеска нет. Тихо
в лесу.
Инквой-Бобер подождал, подождал и опять
спрашивает:
– Теперь слышишь плеск?
– Где? – спрашивает Хоттын-Лебедь.
– А за вторым поворотом речки, на втором
пустоплесье.
– Нет, – говорит Хоттын-Лебедь, – ничего
не слышу. Все тихо в лесу.
Инквой-Бобер еще подождал. Опять
спрашивает:
– Слышишь?
– Где?
– А вон за мысом, на ближнем
пустоплесье!
– Нет, – говорит Хоттын-Лебедь, – ничего
не слышу. Тихо в лесу. Нарочно выдумываешь.
– Тогда, – говорит Инквой-Бобер, – прощай.
И пускай тебе так же послужат твои глаза, как мне мои уши служат.
Нырнул в воду и скрылся.
А Хоттын-Лебедь поднял свою белую шею и гордо
посмотрел вокруг: он подумал, что его зоркие глаза всегда вовремя заметят
опасность, – и ничего не боялся.
Тут из-за леса выскочила легонькая
лодочка – айхой. В ней сидел Охотник.
Охотник поднял ружье – и не успел
Хоттын-Лебедь взмахнуть крыльями, как грохнул выстрел.
И свалилась гордая голова Хоттын-Лебедя в
воду.
Вот и говорят ханты – лесные люди: "В лесу первое дело – уши, глаза второе".